Признание

Исполняет разгневанный котик на мотив «С чего начинается родина» (музыка Вениамина Баснера, голос Марка Бернеса).

Исаак Левитан. «Русская тоска (у омута)»

Люблю вас, явры — хоть бешусь,

Хоть это труд и стыд напрасный,

Но в этой глупости несчастной

У ваших ног я признаюсь!

Мне не к лицу и не по летам...

Пора, пора мне быть умней!

Но узнаю по всем приметам

Болезнь любви в душе моей:

Без вас мне скучно, — я зеваю;

При вас мне грустно, — я терплю;

И мочи нет — сказать желаю:

О явры, как я вас люблю!

Едва раздастся у порога

Ваш легкий смех, иль реплик шум —

С энтузиазмом носорога

Я к вам лечу, теряя ум!

Вы улыбнетесь, — мне отрада;

Вы отвернетесь, — мне тоска;

За все мучения в награду

Я слышу только «бугага!»

Сказать ли вам мое несчастье,

Мою ревнивую печаль,

Коль уезжать — порой в ненастье —

Вы собираетеся вдаль?

О явры! сжальтесь надо мною!

Я громко требую любви!

Быть может, за грехи мои,

О явры, я любви не стою!

Но притворитесь! Этот взгляд

Всё может выразить так чудно!

Ах, обмануть меня не трудно!..

Я сам обманываться рад!

Сендер Абрахам

Историческая справка: Сендер Абрахам (по др. данным — Ибрагим, псевдоним — Александр Пушкин) — пра(пра)внук юноши из очень интеллигентной эфиопской еврейской семьи, считается создателем современного русского языка и такой же литературы. Пользовался неограниченным кредитом у русского царя. Женат на гойке, отец четырёх детей. Убит каким-то мамзером и пидорасом из проклятой Гейропки около станции метро «Чёрная речка». Гои негодуют.

Перекличка поэтов

Боже, которого нет, ну какая же мерзость Вся эта ваша духовность, державность, соборность, Жертвенность, непрекословность, неброскость, недерзость, Христолюбивость, блаженность, общинность, покорность, Хоругвеносность, иконность, исконнопосконность, Золотокупольность ваша, малиновозвонность, Миропомазанность ваша и первопрестольность (С коей рифмуется только одна непристойность), Ваши кокошники, кики, белила, румяна, Лапти, платки, армяки, сарафаны, кафтаны, Ферязи, бармы, охабни, куколи и рясы, Плачи, припевки, притопы, прихлопы, приплясы, Ваши рубахи в горошек и косоворотки, Ваши матрешки, окрошки, селедки и водки, Кислые щи и борщи, и особенно ваши Гречнево-ячнево-манно-перловые каши, Ваши рассольники, стольники и балалайки, Ваши победы и жизньзацаряотдавайки, Ваши корчаги, кольчуги, шеломы, булаты, Ваши ватаги, лачуги, хоромы, палаты, Ваши лубки, колобки, ваши буки и веди, Ваши снежки, петушки и цепные медведи, Ваши дубины, судьбины, былины и толки, Ваши зеленые вина и серые волки, Ваша зима, хохлома, ваши пяльцы и спицы, Ваши ладьи, попадьи, фофудьи и жар-птицы, Дудки, березки, морозки, лисицы и зайцы, Тройки, венцы, бубенцы и пасхальные яйца, Сени и валенки, барыни и хороводы, Семечки, ярмарки, рати, полати, походы, Ваши просторы, просфоры, гусиные перья, Стенки на стенки, слободки, стрельцы, подмастерья, Странники, старцы, ковчежцы, вериги, остроги, Степи да степи кругом, ямщики и дороги, Розги, кнуты, поцелуи, земные поклоны, Черные вороны ваши, а также ворОны, Черные шапки, разлуки, кручины, лучины, Свадьбы без радости и мордобой без причины, Буйные головы в вечном похмельном угаре, Ваши цари, воеводы, князья и бояре, Ваши опричники, ключники, плахи, колодки, Ваши урядники, всадники и околотки, Ваши устои, герои, турусы, торосы, Ваши лабазы, приказы, доносы, допросы, Ширь и сибирь, соловки, кандалы и каналы, Ваши заветы, запреты, мечты, идеалы, Все ваши веры, надежды, любви и удачи, А воспевающие это все - наипаче! © Юрий Нестеренко, октябрь 2013

«Понимаю — ярмо, голодуха, тыщу лет демократии нет, но худого российского духа не терплю», — говорил мне поэт. «Эти дождички, эти берёзы, Эти охи по части могил», — И поэт с выраженьем угрозы Свои тонкие губы кривил. И ещё он сказал, распаляясь: «Не люблю этих пьяных ночей, покаянную искренность пьяниц, достоевский надрыв стукачей, эту водочку, эти грибочки, этих девочек, эти грешки и под утро заместо примочки водянистые Блока стишки; наших бардов картонные копья и актёрскую их хрипоту, наших ямбов хромых плоскостопье и хореев худых хромоту; оскорбительны наши святыни, все рассчитаны на дурака, и живительной чистой латыни мимо нас протекала река. Вот уж правда — страна негодяев: и клозета приличного нет», — сумасшедший, почти как Чаадаев, так внезапно закончил поэт. Но гибчайшею русскою речью что-то главное он огибал и глядел словно прямо в заречье, где архангел с трубой погибал. © Лев Лосев, 1973

Via shiropaev