Популизм или прозрение?
Sep. 19th, 2010 00:44![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
gabblgobСначала такая вот картинка.
Проголосовавших на данный момент — 233350, за Саррацина — 87%, против — 13%, что соответствует, в целом, соотношению коренных немцев и «понаехавших»
Шпрингеровская «Бильд» — кажется, единственная газета, на чьей интернет-странице всё ещё можно проголосовать «за» или «против» тезисов отважного Тило Саррацина (Sarrazin). Думаю, картинка и цифры под ней говорят сами за себя. Голосование продолжится до 28 ноября. Что будет потом?
«Потом», что-то, безусловно, будет, а пока зашевелились газеты и телевидение — либеральное и не очень. Также принадлежащая издательской группе Шпрингер, но гораздо более респектабельная «Ди Вельт» сегодня (т.е. за один «новостной день») поднимает тему исламской угрозы, исламского присутствия в Европе, «убийств чести» и прочих безобразий, связанных с исламом прямо или опосредованно, несколько раз. Некоторые авторы пытаются соблюсти нечто вроде хорошей мины при плохой игре.
Так, в своей статье Гюнтер Лахманн утверждает, что Европа предоставляет исламу шанс «подружиться с демократией» и тем самым именно Европа сыграет решающую роль в будущем ислама. Как обычно в таких случаях, текст г-н Лахманна изобилует реверансами в адрес «либеральных» мусульман вроде Нобелевского лауреата, египтянина Ахмеда Зевейла, который призывает бывших соотечественников (Зевейл давно живёт в США) к «джихаду во имя Науки». (На фото Зевейл запечатлён с бутылкой шампанского в руке.) Лахман будто бы и не догадывается, что «джихад» в трактовке Зевейла не имеет ничего общего с исламом — это просто «фигура речи», свойственная арабскому и, шире, исламскому образу мышления вообще: цель — увлечь собеседника, а не доказать ему что-то. Стоит добавить — Зевейл сделал свои «нобелевские» открытия вовсе не в Египте, а в США, и уважаемый химик — примерно такой же мусульманин, как и ваш покорный слуга. Сам того не замечая, Лахманн, пытаясь запрячь в одну телегу ислам и Запад, попадает в «ловушку сознания», используя вместо доказательств и логики политкорректное пустозвонство и «фигуры речи». Но в этом жанре у исламских болтунов — явное преимущество, и Лахманну не следует играть по их правилам — можно и заиграться.
* * *
Совершенно в другом жанре выступает Алиса Шварцер.
Всё было ясно с самого начала, с горечью утверждает она. В 1979, стремясь на помощь женщинам, лишённым элементарных прав, Шварцер вместе с небольшой группой французских интеллектуалов, всего через несколько недель после захвата власти аятоллой Хомейни в Иране, встречалась с многочисленными лидерами нового режима: с премьер-министром Базарганом (который несколько позже бежал из страны), с верховным аятоллой Талегани (вскоре убитым) и с новыми руководительницами Иранского женского союза (многие из которых вскоре бесследно исчезли). Эти несгибаемые «героини революции» гонялись за шахом с автоматом Калашникова под чадрой или недавно возвратились из эмиграции.
Все они — на первый взгляд — казались здравомыслящими и высокообразованными людьми. Но стоило им открыть рот для ответа на наши вопросы — и начинался кошмар: да, мы хотим построить не просто государство, а теократию! Да, мы введём шариат, такова воля аллаха! Да, само собой разумеется, будет применяться вид смертной казни «побивание камнями» за гомосексуализм или измену (к женщинам, не к мужчинам). И при этом они любезно улыбались. Незачем врать — исламисты никогда не делали тайны из своих намерений. Точно так же, как и гитлеровцы в своё время. В «Моей борьбе» все сказано ясно и чётко. Никто не мешал нам открыть глаза и прочесть. Больше того — мы обязаны были знать и предвидеть последствия! Прекрасно осведомлённые обо всём «умеренные» мусульмане молчат из страха перед обвинениями в «предательстве» и тем самым уподобляются нам, немцам времён гитлеровского режима, обуреваемым комплексами обиды и ложной исключительности. Первыми, кто заговорил об опасности этого феномена, оказались — и это не случайно — женщины, более не желавшие сидеть взаперти и быть насильно выданными замуж. Но… Покидая несколько дней спустя Иран, я записала в своём дневнике: «Все они оказались хороши для того, чтобы умереть за свободу, и недостаточно хороши для того, чтобы жить свободными».
Исламизм — это не какое-то неведомое, внезапно ниоткуда взявшееся «извращение» ислама. Это его политическая стратегия, предостерегает Алиса Шварцер. Исламистские агитаторы обучаются в Иране, Афганистане или Египте, а платит за всё Саудовская Аравия. Они умело прячут истинные цели своей пропаганды и вводят в заблуждение доверчивых европейцев, апеллируя к ложной «толерантности» и требуя «свободы вероисповедания». На самом деле они добиваются лишь власти — это всё, что их интересует.
(От себя добавлю: цель исламистов — прибрать к рукам экономический потенциал единой Европы и военную мощь российских ядерных арсеналов, после чего нанести серию сокрушительных ударов по США и утвердить своё мировое господство.)
Вопиющей проблемой, по словам Алисы Шварцер, является систематическое проникновение ислама в государственное народное образование и правовую систему с целью «распространения ислама» на Западе, а если без эвфемизмов, то внедрение шариата в Европе. Самый харизматичный исламистский пропагандист Европы — и при этом желанный гость академических и политических тусовок с прекрасной репутацией – это внук учредителя тех самых «Мусульманских братьев», обладатель швейцарского паспорта, велеречивый плейбой, пособник террористов Тарик Рамадан.
Тактика «старых» и «новых» исламистов после 9/11 изменилась: теперь они прячут не только женщин под бурками, но и прячутся сами. И всё же, независимо от субъективных мотивов «девочек в платочках» (которые могут быть чрезвычайно визгливы в отстаивании своих «прав» оставаться дикарками), объективное значение недвусмысленно: хиджаб — это флаг исламистов во всем мире, и отсчёт следует вести со дня победы Хомейни в Иране в 1979. Мы больше не можем отворачиваться — мы обязаны посмотреть правде в глаза, призывает Алиса Шварцер.
* * *
О женщине, написавшей книгу об убийстве своей младшей сестры, совершённом отцом и братьями ради «сохранения семейной чести», рассказывает Фрая Петерс.
По оценкам специалистов, несколько десятков убийств ради «сохранения семейной чести», ежегодно становящихся в той или иной степени достоянием общественности — лишь верхушка айсберга. Для совершения таких убийств женщин похищают или обманом вывозят за границу — в Тунис, Алжир, Пакистан, Афганистан, Турцию. На суд автор книги явилась в сопровождении сотрудников полиции — ей самой угрожали «сердобольные родственники» и прочие «невольники» пресловутой «чести».
Фрая Петерс приводит в своей статье нечто вроде краткого мартиролога таких убийств. Ужасны не только сами убийства — ужасно то, что их совершают отцы и родные братья, много лет живущие в Европе, среди европейцев. Многие из убийц экономически состоятельны, а то и успешны. В улыбчивом и расторопном торговце кебабом или восточными сладостями трудно заподозрить изувера, способного перерезать горло собственной дочери за то, что она учится в гимназии и «стремится вести западный образ жизни». Насколько мне известно из бесед с теми полицейскими, которым довелось расследовать подобные дела, никто из «ревнителей семейной чести» не в состоянии объяснить, в чём заключается «преступление» и почему они решились на убийство. Впрочем, и «решились на убийство» — это очень западная, «растленная» по своей сути, формулировка: для дикарей и калек всё это слишком сложно, заумно и неизъяснимо. Но, кроме собственно дикарей и калек, едва ли не большую опасность представляют поборники «мультикультурализма» — духовные пидарасы, страдающие терминальной стадией синдрома ГСМ (гуманитарного способа мышления), вызванного подхваченной в какой-нибудь Сорбонне левацкой заразой. Это они объявляют дикость и мракобесие «культурным своеобразием» и «традиционной нравственностью», хотя на самом деле это самые обыкновенные дикость и мракобесие, вроде палки в носу или плошки в губе. На самом деле здоровое нравственное чувство Человека Разумного яростно протестует против отождествления таких убийств (как и вообще убийств, кроме, разве что, самообороны) с какой-нибудь нравственностью: таковое попросту невозможно.
Конечно, бороться с дикостью и мракобесием не только трудно, но и опасно: дикари не пишут жалобы в канцелярии, а хватаются за ножи. (Жалобы пишут «правозащитники» — ну, да что с них взять: их удел — отрабатывать гранты каких-нибудь Фейсалов.) Вот и придумали пидарасы сказочку про толерантность. Но, похоже, у европейцев терпение заканчивается. Как минимум, об этом свидетельствуют победы «правых радикалов», а на самом деле — просто здравомыслящих людей, вроде Геерта Вильдерса или Вацлава Клауса, на выборах — как общенациональных, так и муниципальных, по всей Европе. Теперь в процесс включилась и пресса — вопросы «интеграции» муссируются вовсю. Следом должны «подтянуться» и так называемые «старые партии», иначе они рискуют остаться без избирателей. А это, в свою очередь, чревато потерей источников финансирования, что, понятное дело, совершенно неприемлемо.
Беда в том, что все эти разговоры — «в пользу бедных». Дикари принципиально не способны никуда «интегрироваться» — для этого им, на минуточку, нужно перестать быть дикарями. А тогда и все эти интеграционные рассусоливания автоматически теряют смысл. Есть только одно «но»: простые системы устойчивее сложных, и успешно воспроизводят сами себя. Для превращения дикарей и калек в здоровых людей требуются нешуточные усилия, однако в этом направлении пока что делается ничтожно мало, если делается вообще. Одними языковыми курсами тут не обойдёшься.
Давай, просыпайся, Европа. А за тобой — как это в истории не раз уже происходило — глядишь, и Россия подтянется.
Проголосовавших на данный момент — 233350, за Саррацина — 87%, против — 13%, что соответствует, в целом, соотношению коренных немцев и «понаехавших»
Шпрингеровская «Бильд» — кажется, единственная газета, на чьей интернет-странице всё ещё можно проголосовать «за» или «против» тезисов отважного Тило Саррацина (Sarrazin). Думаю, картинка и цифры под ней говорят сами за себя. Голосование продолжится до 28 ноября. Что будет потом?
«Потом», что-то, безусловно, будет, а пока зашевелились газеты и телевидение — либеральное и не очень. Также принадлежащая издательской группе Шпрингер, но гораздо более респектабельная «Ди Вельт» сегодня (т.е. за один «новостной день») поднимает тему исламской угрозы, исламского присутствия в Европе, «убийств чести» и прочих безобразий, связанных с исламом прямо или опосредованно, несколько раз. Некоторые авторы пытаются соблюсти нечто вроде хорошей мины при плохой игре.
Так, в своей статье Гюнтер Лахманн утверждает, что Европа предоставляет исламу шанс «подружиться с демократией» и тем самым именно Европа сыграет решающую роль в будущем ислама. Как обычно в таких случаях, текст г-н Лахманна изобилует реверансами в адрес «либеральных» мусульман вроде Нобелевского лауреата, египтянина Ахмеда Зевейла, который призывает бывших соотечественников (Зевейл давно живёт в США) к «джихаду во имя Науки». (На фото Зевейл запечатлён с бутылкой шампанского в руке.) Лахман будто бы и не догадывается, что «джихад» в трактовке Зевейла не имеет ничего общего с исламом — это просто «фигура речи», свойственная арабскому и, шире, исламскому образу мышления вообще: цель — увлечь собеседника, а не доказать ему что-то. Стоит добавить — Зевейл сделал свои «нобелевские» открытия вовсе не в Египте, а в США, и уважаемый химик — примерно такой же мусульманин, как и ваш покорный слуга. Сам того не замечая, Лахманн, пытаясь запрячь в одну телегу ислам и Запад, попадает в «ловушку сознания», используя вместо доказательств и логики политкорректное пустозвонство и «фигуры речи». Но в этом жанре у исламских болтунов — явное преимущество, и Лахманну не следует играть по их правилам — можно и заиграться.
* * *
Совершенно в другом жанре выступает Алиса Шварцер.
Всё было ясно с самого начала, с горечью утверждает она. В 1979, стремясь на помощь женщинам, лишённым элементарных прав, Шварцер вместе с небольшой группой французских интеллектуалов, всего через несколько недель после захвата власти аятоллой Хомейни в Иране, встречалась с многочисленными лидерами нового режима: с премьер-министром Базарганом (который несколько позже бежал из страны), с верховным аятоллой Талегани (вскоре убитым) и с новыми руководительницами Иранского женского союза (многие из которых вскоре бесследно исчезли). Эти несгибаемые «героини революции» гонялись за шахом с автоматом Калашникова под чадрой или недавно возвратились из эмиграции.
Все они — на первый взгляд — казались здравомыслящими и высокообразованными людьми. Но стоило им открыть рот для ответа на наши вопросы — и начинался кошмар: да, мы хотим построить не просто государство, а теократию! Да, мы введём шариат, такова воля аллаха! Да, само собой разумеется, будет применяться вид смертной казни «побивание камнями» за гомосексуализм или измену (к женщинам, не к мужчинам). И при этом они любезно улыбались. Незачем врать — исламисты никогда не делали тайны из своих намерений. Точно так же, как и гитлеровцы в своё время. В «Моей борьбе» все сказано ясно и чётко. Никто не мешал нам открыть глаза и прочесть. Больше того — мы обязаны были знать и предвидеть последствия! Прекрасно осведомлённые обо всём «умеренные» мусульмане молчат из страха перед обвинениями в «предательстве» и тем самым уподобляются нам, немцам времён гитлеровского режима, обуреваемым комплексами обиды и ложной исключительности. Первыми, кто заговорил об опасности этого феномена, оказались — и это не случайно — женщины, более не желавшие сидеть взаперти и быть насильно выданными замуж. Но… Покидая несколько дней спустя Иран, я записала в своём дневнике: «Все они оказались хороши для того, чтобы умереть за свободу, и недостаточно хороши для того, чтобы жить свободными».
Исламизм — это не какое-то неведомое, внезапно ниоткуда взявшееся «извращение» ислама. Это его политическая стратегия, предостерегает Алиса Шварцер. Исламистские агитаторы обучаются в Иране, Афганистане или Египте, а платит за всё Саудовская Аравия. Они умело прячут истинные цели своей пропаганды и вводят в заблуждение доверчивых европейцев, апеллируя к ложной «толерантности» и требуя «свободы вероисповедания». На самом деле они добиваются лишь власти — это всё, что их интересует.
(От себя добавлю: цель исламистов — прибрать к рукам экономический потенциал единой Европы и военную мощь российских ядерных арсеналов, после чего нанести серию сокрушительных ударов по США и утвердить своё мировое господство.)
Вопиющей проблемой, по словам Алисы Шварцер, является систематическое проникновение ислама в государственное народное образование и правовую систему с целью «распространения ислама» на Западе, а если без эвфемизмов, то внедрение шариата в Европе. Самый харизматичный исламистский пропагандист Европы — и при этом желанный гость академических и политических тусовок с прекрасной репутацией – это внук учредителя тех самых «Мусульманских братьев», обладатель швейцарского паспорта, велеречивый плейбой, пособник террористов Тарик Рамадан.
Тактика «старых» и «новых» исламистов после 9/11 изменилась: теперь они прячут не только женщин под бурками, но и прячутся сами. И всё же, независимо от субъективных мотивов «девочек в платочках» (которые могут быть чрезвычайно визгливы в отстаивании своих «прав» оставаться дикарками), объективное значение недвусмысленно: хиджаб — это флаг исламистов во всем мире, и отсчёт следует вести со дня победы Хомейни в Иране в 1979. Мы больше не можем отворачиваться — мы обязаны посмотреть правде в глаза, призывает Алиса Шварцер.
* * *
О женщине, написавшей книгу об убийстве своей младшей сестры, совершённом отцом и братьями ради «сохранения семейной чести», рассказывает Фрая Петерс.
По оценкам специалистов, несколько десятков убийств ради «сохранения семейной чести», ежегодно становящихся в той или иной степени достоянием общественности — лишь верхушка айсберга. Для совершения таких убийств женщин похищают или обманом вывозят за границу — в Тунис, Алжир, Пакистан, Афганистан, Турцию. На суд автор книги явилась в сопровождении сотрудников полиции — ей самой угрожали «сердобольные родственники» и прочие «невольники» пресловутой «чести».
Фрая Петерс приводит в своей статье нечто вроде краткого мартиролога таких убийств. Ужасны не только сами убийства — ужасно то, что их совершают отцы и родные братья, много лет живущие в Европе, среди европейцев. Многие из убийц экономически состоятельны, а то и успешны. В улыбчивом и расторопном торговце кебабом или восточными сладостями трудно заподозрить изувера, способного перерезать горло собственной дочери за то, что она учится в гимназии и «стремится вести западный образ жизни». Насколько мне известно из бесед с теми полицейскими, которым довелось расследовать подобные дела, никто из «ревнителей семейной чести» не в состоянии объяснить, в чём заключается «преступление» и почему они решились на убийство. Впрочем, и «решились на убийство» — это очень западная, «растленная» по своей сути, формулировка: для дикарей и калек всё это слишком сложно, заумно и неизъяснимо. Но, кроме собственно дикарей и калек, едва ли не большую опасность представляют поборники «мультикультурализма» — духовные пидарасы, страдающие терминальной стадией синдрома ГСМ (гуманитарного способа мышления), вызванного подхваченной в какой-нибудь Сорбонне левацкой заразой. Это они объявляют дикость и мракобесие «культурным своеобразием» и «традиционной нравственностью», хотя на самом деле это самые обыкновенные дикость и мракобесие, вроде палки в носу или плошки в губе. На самом деле здоровое нравственное чувство Человека Разумного яростно протестует против отождествления таких убийств (как и вообще убийств, кроме, разве что, самообороны) с какой-нибудь нравственностью: таковое попросту невозможно.
Конечно, бороться с дикостью и мракобесием не только трудно, но и опасно: дикари не пишут жалобы в канцелярии, а хватаются за ножи. (Жалобы пишут «правозащитники» — ну, да что с них взять: их удел — отрабатывать гранты каких-нибудь Фейсалов.) Вот и придумали пидарасы сказочку про толерантность. Но, похоже, у европейцев терпение заканчивается. Как минимум, об этом свидетельствуют победы «правых радикалов», а на самом деле — просто здравомыслящих людей, вроде Геерта Вильдерса или Вацлава Клауса, на выборах — как общенациональных, так и муниципальных, по всей Европе. Теперь в процесс включилась и пресса — вопросы «интеграции» муссируются вовсю. Следом должны «подтянуться» и так называемые «старые партии», иначе они рискуют остаться без избирателей. А это, в свою очередь, чревато потерей источников финансирования, что, понятное дело, совершенно неприемлемо.
Беда в том, что все эти разговоры — «в пользу бедных». Дикари принципиально не способны никуда «интегрироваться» — для этого им, на минуточку, нужно перестать быть дикарями. А тогда и все эти интеграционные рассусоливания автоматически теряют смысл. Есть только одно «но»: простые системы устойчивее сложных, и успешно воспроизводят сами себя. Для превращения дикарей и калек в здоровых людей требуются нешуточные усилия, однако в этом направлении пока что делается ничтожно мало, если делается вообще. Одними языковыми курсами тут не обойдёшься.
Давай, просыпайся, Европа. А за тобой — как это в истории не раз уже происходило — глядишь, и Россия подтянется.