Здравствуй, племя молодое

[gabblgob]

Так вот ты какое, северный олень лицо новой русской интеллигенции. Понятненько.

Что ж. Значит, я в тебе не ошибся.

Т. е. по-твоему, русские должны быть благодарны большевичкам и Сталину за то, что те просрали все полимеры и как паиньки работали американской дубинкой, ломая Европу и Британскую империю? А полсотни миллионов трупов, до сих пор валяющихся неприбранными по лесам и полям необъятной родины своей — это мелочь, да? Об этом нельзя говорить? И помнить тоже нельзя? А если вдруг русские вспоминают, то виноваты в этом евреи?

Ну охуеть просто, пардон муа.

Поезд уходит в Освенцим, сегодня и ежедневно © Впрочем, как всегда.

Comments

[dzhmil.livejournal.com]

Не скажите. Дореволюционных величин, работавших на советы, не трогали, наоборот, всячески лелеяли. Почему-то перестреляли молодое поколение, послереволюционное, которое было искренне преданно коммунистической идее. Особенно в советской Украине, где его гибель особенно заметна - здесь не было дореволюционных величин.

[levchin.livejournal.com]

"Лелеяли" -- явно не совсем то слово. Пастернак, к примеру, или Михоэлс, и т.д.
"Почему-то" тем более не то слово -- автарху не нужны энтузиасты, ему нужны рабы.

[dzhmil.livejournal.com]

М-да... но мне, честно говоря, жаль тех пацанов, хоть они были и коммунисты, а многие даже воевали на стороне красных, служили в ЧК... Вот взять, например, Бабеля - сволочь, но как писал!

Пастернак, по-моему, не был крупной фигурой в литературе до революции. Но и он выжил. Из всех значимых дореволюционных авторов, служивших совдепии, печальнее всего судьба Мандельштама, но, как видим, он составил исключение.

[levchin.livejournal.com]

Понятно, что жаль; мой дед с материнской стороны воевал на стороне красных, а то.
Но не расстреляли. Забыли как-то, видимо. А ведь служил в войсках ЧОН и боролся с бандами. А бандой могло считаться любое село, которое не прокоммунистическое, надо полагать.
И Бабеля жаль. И Хвылевого. И прочих.

Вот Тухачевского уже, пожалуй, нет.

Пастернак был известен до революции вполне -- не так, как Маяковский, но тем не менее. И выживал он до определённого момента, когда забыл, что шаг вправо-влево считается побег.
А в чём, собственно, судьба Мандельштама -- исключение?

[dzhmil.livejournal.com]

Мандельштам был известным поэтом до революции и мог бы в совдепии жить, как, например, Андрей Белый. Ну, или на худой конец, как Макс Волошин. Но вот уморили же в вечной мерзлоте.

[levchin.livejournal.com]

Так какое же это исключение? Исключения как раз те, кого не уморили.
Цветаева тоже была известным поэтом до революции. Уморили, хоть и без мерзлоты.
Как Волошина не тронули, вообще чудо. Но он хоть в центр не совался, порой это было спасением.

[gabblgob.livejournal.com]

Да и вообще он просто "вовремя" преставился.

[levchin.livejournal.com]

И то верно.

[dzhmil.livejournal.com]

Я имею в виду дореволюционных литературных "светил", которые остались или вернулись в совдепию и были лояльны к власти. Из них как раз почти никого не тронули - один Мандельштам отдулся за всех. А так посмотрите: Брюсов, Блок, Горький, Толстой, Белый, Куприн и пр. Кого-то ограничивали, не печатали, даже ссылали, как вот Ахматову, но все они остались живы. Судьба Цветаевой - это ее личная судьба, ее не принуждали к самоубийству, будь она психологически более уравновешенна, вполне дожила бы до более вегетарианских времян. Впрочем, до революции Цветаева и не была известна, сама же об этом и писала: мол, мои стихи разбросаны в пыли по магазинам, где их никто не брал и не берет.

[levchin.livejournal.com]

Брюсов и Блок довольно быстро умерли, не успели, так сказать. Притом Блока фактически уморили, не выпустив за рубеж лечиться.
Горький -- вообще буревестник революции, кореш Ленина и первый совпис. И то в конце концов и с ним разобрались - сперва с сыном, потом с ним.
Гумилёвы, отец расстрелян, сын арестован -- так что Ахматову не просто ссылали и не печатали, её сделали заложницей. Пикнула бы -- сына бы уничтожили в лагере (где из него в конце концов получился отменный юдоед, но это другая история).
У Цветаевой расстреляли мужа и посадили дочь, а жить ей было фактически не на что -- трудновато остаться уравновешенной, не находите? До революции она была-таки известна, как и Мандельштам -- в своих кругах. Массы не знали никого из них, бо не читали "Аполлоны" и "Весы".
Толстой, Куприн -- да, остались живы, но гарантий и у них не было. Вон Кольцов верно служил режиму, и тем не менее. Дракон в любой момент мог сожрать кого угодно по принципу: бей своих, чтоб чужие боялись.