![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Синдром ополченца (СР)
Все уже видели, надеюсь. Здесь это просто «для истории». Полная клиническая картина т. н. «состояния умов» в РФ. Ничего не исправить.
Мария Эйсмонт съездила в Свердловскую область, где встретилась с Игорем Гребцовым, воевавшим на стороне украинских сепаратистов, и узнала, как он живет после возвращения из Донбасса в Россию.
«Самооборона»
— А ты как назывался? — спрашивает бабушка.
— «Лето».
— «Лето»?
— Да, «Лето». Ну, как время года — «Лето». Под Мариуполем у меня был позывной «Лейтенант», но когда я перешел к Мотороле, то решил сократить. «Лейтенант» — это очень длинно и…
— Звучно? — предлагает бабушка.
— …и пафосно.
— Да, — соглашается бабушка. — И лейтенант… К чему лейтенант? У тебя звездочка есть?
— У меня есть звездочки, даже дырки от них остались, но я их не ношу. Я в российской армии офицер, а в ДНР я — рядовой.
За 34 года своей жизни Игорь Гребцов — выпускник факультета политологии и социологии Уральского университета — успел поработать в газете «Коммерсант» и в газете «Жизнь», помощником депутата, пресс-секретарем мэра и консультантом Минобороны по вопросам взаимодействия со СМИ, поучаствовать в операции по присоединению Крыма, освоить противотанковый управляемый ракетный комплекс и подбить танк украинской армии на взлетной полосе Донецкого аэропорта. 3 декабря он был тяжело ранен, провел два месяца в больницах — сначала в Донецеке, потом на Урале — и вернулся домой, в город Лесной на севере Свердловской области.
Фото предоставлено автором
Мы сидим в гостях у его 82-летней бабушки, Нины Васильевны, и Игорь как раз объясняет ей, зачем бойцам отряда «Спарта» — это тот самый отряд, которым командует Арсений Павлов, известный по позывному «Моторола», — нужны были клички. «Вот тебя пытают: "Как у тебя зовут командира там?" Они найдут его по фамилии и убьют его или его семью, родственников. А так спросят: "Кто у тебя командир?" Ты говоришь: "Кобра". — "Кто такой Кобра?" — "Не знаю, кто такой Кобра, он Кобра и все". Тебя будут бить, пытать, резать, но ты большего не расскажешь». Бабушка понимающе кивает. «А ты, значит, Лето?» — «Я — Лето».
За последний год Игорь и бабушка потеряли сразу двух близких людей: сначала внезапно умерла мать Игоря, дочь Нины Васильевны. Потом — почти сразу — ее муж, дед Игоря. Нина Васильевна теперь почти все время плачет. Рассказы Игоря, кажется, немного отвлекают ее.
На кухне кипит чайник. Нина Васильевна просит постелить новую скатерть и угощает пирожками. Игорь достает коробочку, в которой заботливо уложены куски от снарядов, и объявляет, что сейчас покажет, «из чего они нас убивали». И он демонстрирует осколок от «Града», и бабушка говорит: «Острый какой!», а потом — похожий на тот, которым его ранило. Бабушка удивляется: «Такой огромный?!» И переспрашивает: «В крови, что ли?» Нет, говорит Игорь, это ржавчина. Долго лежал в земле.
Фото: Страница Игоря Гребцова в Facebook
С командиром «Спарты» — Мотороллой
«Нам привезли ПТУРщиков, инструкторов, — продолжает внук. — Инструкторов привезли из России. Я не знаю, где их взял Моторолла… Нас обучали два майора. Они приехали по гражданке, обучили и уехали».
Из ПТУР Игорь где-то в конце ноября подбил первый танк. Видео самого боя нет, есть кадры, сделанные телефоном, на которых он бежит вдоль изрешеченного пулями и снарядами бетонного забора, пытаясь найти точку, с которой видна отлетевшая во время взрыва башня танка. И еще одно видео Глеба и Романа Корниловых под названием «Фонд помощи Новороссии в гостях у Моторолы в донецком аэропорту», в котором Игорь рассказывает о том, как он попал в танк. «Начался сильный обстрел, и я поначалу немного обосрался. В дыму ни черта не видать, слышу — наши бабахнули что-то, там пламя. И я на это пламя послал ракету и…» — «И — герой!» — резюмирует оператор.
Бабушке Игорь сообщает и другие подробности.
— Танкисты сгорели заживо. Потом мне ногу приносили.
— Чего? — переспрашивает Нина Васильевна
— Ногу приносили одного из них. Сказали: «Игорек, смотри, как у хохлов ноги воняют». Три дня лежала, разлагалась.
— Ой…
— Да.
— Жалко людей, — говорит бабушка. — Эта война такая бессмысленная, такая не нужная никому.
— Бабуля, так они нас хотели убить, а мы, чтобы остаться в живых, убивали их.
— Конечно, — соглашается Нина Васильевна, — самооборона.
— Вот эти осколки… Пусть бы в нас летели, чем в детишек.
— Да, вот детей жалко. Детей жалко, конечно…
Фото предоставлено автором
«Цель — свержение власти в соседней стране»
Уже две недели Игорь Гребцов каждый день ездит из Лесного в Качканар на работу, в редакцию газеты «Качканарский четверг». Вместе с Игорем там теперь четверо корреспондентов на 28-полосный еженедельник, не считая обязательного ежедневного обновления сайта.
На планерке обсуждают темы номера: машина припарковалась прямо на крыльце, теперь жителям подъезда не пройти и не проехать; неизвестные (хотя многие в городе представляют, кто это мог быть) подожгли две машины местного предпринимателя; скоро Масленица, в городе открывается выставка местных художников, идет подготовка к соревнованиям по зимней рыбалке. «Ладно, поняла, спасибо за информацию», — корреспондент Инна вешает трубку и объявляет: «Гонки сильнейших не будет. Бюджет урезали».
Акция недели: помощь Варваре Николаевне. Женщина написала в редакцию письмо о своей соседке по подъезду. Та голодает, но стыдится просить деньги, а потому придумывает какой-нибудь повод зайти к тем соседям, из квартиры которых доносится запах только что приготовленной еды, в надежде, что ее угостят. Читатели «Качканарского четверга» за три дня собрали пять с лишним тысяч рублей и три больших пакета еды. «Ваня, — наставляет Игорь корреспондента, — говори всем, кто звонит, чтобы все несли сюда, в редакцию, во вторник, а мы ей передадим. Нет, всех с собой к ней мы взять не сможем, она стесняется».
Ну и, конечно, «Война» — так на планерке и между собой в редакции называют сериал воспоминаний Игоря Гребцова о его участии в украинских событиях. Первый материал на полторы полосы под громким названием «Судьба ополчения» вышел в середине февраля и был посвящен событиям в Крыму накануне и после референдума. «В ночь на 7 марта моя жизнь изменилась коренным образом, — пишет Гребцов в лиде. — Я вылетел в Крым, чтобы принять участие в массовых антиправительственных беспорядках. Цель — свержение власти в соседней стране». Фотографии прокомментировал так: «Это мы встречаем поезд «дружбы с Майданом». Всех встретили. Били».
Фото: Страница Игоря Гребцова в Facebook
В компьютере у Гребцова много фотографий проукраинских манифестаций в Крыму, он с удовольствием показывает их, комментируя: «Вот этого, который много выступал, мы потом задержали и отправили в Украину. Там было много лозунгов про оккупантов и все такое, но я согласен с одним: «Референдум — шаг к войне». Мы ее хотели, ее хотели люди, которые жили в Крыму и потом уехали на Донбасс. Да, референдум — шаг к войне, к войне за то, что Украина — кусок России. Если кто-то думает по-другому — мы не согласны».
Главный редактор газеты «Качканарский четверг» Людмила Лаптева знакома с Игорем лет шесть. Сначала он был пресс-секретарем мэра города Лесной и запомнился ей тем, что всегда давал журналистам «Четверга» адекватные комментарии. Потом он работал пиарщиком «Справедливой России» и приезжал в город агитировать местных бизнесменов вступать в партию, чтобы пройти в горсовет. Многие из тех, кто не попадал на проходные места в «Единой России», соглашались. То, что он уехал на войну, Лаптева тоже знала: он иногда публиковал в фейсбуке рассказы и фотографии.
А потом выпускающий редактор «Качканарского четверга» неожиданно переехала в другой город. Такое часто случается с маленькими редакциями, но выпускающий редактор не предупредила заранее и не дала подготовиться. Поэтому, когда Игорь Гребцов написал Людмиле, что он вернулся, раненый, но уже достаточно восстановившийся, и спросил: «Возьмешь меня или не возьмешь?», та ответила: «Приезжай, будем разговаривать».
«Ну мне, честно могу признаться, с ним легче, чем без него, — говорит Лаптева спустя две недели после того, как новый выпускающий редактор приступил к работе. Пока он официально на испытательном сроке. — Человек работал с текстами много лет, с редактурой текстов, он понимает специфику». Да, она думала над тем, что ее новый подчиненный совсем недавно подбивал танки. «Я ему задавала вопрос в лоб: Игорь, ты адекватен или нет? Или ты убийца? Он сказал, что он адекватен. Он объяснил, что на войне если не убьешь ты, то убьют тебя. Да, я думала о том, что он убивал людей. Как это все будет теперь? Это сложный вопрос, на который у меня нет ответа в данный момент…»
Фото: Страница Игоря Гребцова в Facebook
Корреспондент Иван Стрыков на вопрос о том, кем он считает своего нового коллегу Игоря, отвечает: «Наверно, он герой».
«Люди, такие как Игорь, не могут сидеть в стороне, они стараются какую-то лепту свою внести в какое-то общее дело… отстаивания патриотических интересов… Да, наверное, такие люди были и во времена Великой Отечественной войны, совершали подвиги. Таких, наверное, тогда было больше, если верить тому, чему нас учили в школе».
Потом он сам переводит разговор на ситуацию на Украине: «Есть противоборствующая сторона, есть те, кто интересы Украины отстаивает, есть те, кто Новороссия там сейчас, Донбасс, есть Крым. Я сам не углубляюсь вообще, но считаю, что Украина стала жертвой игры двух государств, таких больших и могучих, таких, как наше и США. Такое происходило со многими маленькими государствами».
— Украина — это вообще-то 40 с лишним миллионов человек.
— Ну, да… 40 миллионов — это, конечно, впечатляющая цифра, но я как-то привык больше географически…
В кабинете редактора «Качканарского четверга» висит большая политическая карта мира. На ней Людмила Лаптева и ее муж — генеральный директор газеты — отмечают места, где они побывали. Я подвожу Ивана к карте и показываю Украину: вот, говорю, географически, можно сравнить с другими странами Европы. Иван смотрит на карту с интересом, но не кажется разубежденным. Наконец он находит то, что искал: «Но Россия-то все равно больше! И насколько!»
Фото предоставлено автором
«Не все женщины, с которыми мы спали, хотели с нами спать»
Вечером в Лесном Игорь играет своим друзьям на гитаре и поет. А потом рассказывает о своих приключениях. Почти все сидящие в гостиной — бизнесмены: владельцы или управляющие местных предприятий. Один из них признался, что помогал Игорю с деньгами, когда тот собирался ехать в Донбасс.
На столе фрукты, нарезки, торт и немного выпивки. Игорь в военной форме, с орденами — один, как он объясняет, он получил за Грузию в 2008-м, два других — за Крым. Пьют не много, больше разговаривают. Точнее, говорит один человек — Гребцов, а друзья слушают, изредка задавая уточняющие вопросы. «…Оно бахнуло — мы считаем: раз, два, три. Я полез с телефоном — мне бах — сразу в руку. Только потом я сообразил, что, если б не эта рука с телефоном, полетело бы в глаз».
Наконец один из присутствующих, 28-летний Михаил, предприниматель в сфере микрофинансирования, вступает в разговор. «В этом-то и проблема, что мы считаем, что Украина — это наша Украина, — говорит он. — А она не наша! Это независимая страна, Игореха. Это независимая страна, которая имеет свое право… Хочет она в Евросоюз — пусть она вступает в Евросоюз».
Фото: Страница Игоря Гребцова в Facebook
— Нет никакой Украины, — отвечает Игорь. — Нет войны между Россией и Украиной, есть война между Россией и США, а украинцы — лишь кусочки мяса.
— Ну ты скажи, — не унимается Михаил, — Украина имеет право на независимость, имеет право вступить в Евросоюз? Или она всегда должна быть придатком России?
— Если Россия не против — пускай вступает.
— То есть ты считаешь, что любая страна, которая была в Советском Союзе, до сих пор должна быть нашей?
— Нет. Любая страна, за которую пролита хотя бы капля русской крови, может быть частью России.
— Но если они не хотят быть с нами?
— Знаешь, Миша, это как вопрос с женщинами. Не все женщины, с которыми мы спали, хотели с нами спать. Но мы были мужчинами и убедили их в обратном.
Мужчины — а за столом одни мужчины — громко смеются.
— То, о чем ты сейчас говоришь, — сквозь смех говорит Михаил, — больше похоже на изнасилование…
Фото: Страница Игоря Гребцова в Facebook
«На войне этого не хватает — этих детских, милых вещей»
В конце ноября, рассказывает Игорь, на подъезде к аэропорту его отряд подбил несколько бронемашин снабжения украинской армии. Один БТР остался нетронутым, украинские бойцы бросили его на полосе. «Они уползали, мы добили несколько человек на земле, — вспоминает Игорь. — И потом вечером нам говорят: «Идите мародерить БТР». Я думаю: да, веселое дело — мародерить БТР. Мы взяли тачку и пошли мародерить…»
— Это у вас шутки такие — «мародерить»?
— Ну а как? Это трофей наш. Залез я в этот БТР — там фотик, очки. Мы достали все это, разделили между пацанами. Одна коробка была оформлена отдельно. На ней надпись: «От школьников Красноармейска». Внутри — стопка рисунков и письмо.
Часть рисунков, уверяет Игорь, Моторола потом передал украинским бойцам — во время переговоров о прекращении огня в аэропорту. Другую часть Игорь забрал с собой и теперь часто разглядывает. Некоторые нарисованы учениками второго класса — они более наивны, но и более искренни. Другие — учениками седьмого класса.
— Зачем вы их вообще забрали?
— Потому что на них были яркие, красивые цвета, были нарисованы такие милые добрые вещи. На войне этого не хватает — этих детских, милых вещей. На войне все, что я вижу, — черная земля, рыжая трава и немного снега. Осколки серые, танки — черные.
— У вас есть дети? Что вы им потом расскажете?
— Сын. Три года и восемь месяцев, и он уже сейчас слушает про войну. Иногда он меня спрашивает: «Папа, а ты всех фашистов убил?» Я говорю: «Нет, не всех». — «То есть там остались фашисты? Ты поедешь еще?» Я ему: «А ты как хочешь?» Говорит: «Хочу, чтобы ты больше не ездил». — «Ну ладно, не поеду».
— А вы уверены, что воевали с фашистами? Что все, кого вы убили, были фашистами?
— Строго говоря, нет. Но вообще — да. Русские все время воюют с фашистами. Наши предки, наши деды воевали с фашистами, и поколения русских людей ждали, когда наконец будет какой-то такой же плохой враг. Когда появился, мы назвали их фашистами. Плевать, что они думают на свой счет. Нам нравится называть их фашистами.
— Статья 208 Уголовного кодекса знакома? Участие в незаконных вооруженных формированиях.
— У меня военный билет армии ДНР — какие незаконные вооруженные формирования?
— ДНР не признана даже Россией.
— В мире есть как минимум две страны, где я могу жить, — ДНР и ЛНР.
— Но по законам России ваши действия могут подпасть под статью.
— Ну хорошо, если по законам России это будет признано, я эмигрирую в ДНР или в Абхазию. Или в ЛНР уеду. Я не хочу в тюрьму.
— Вы считаете, что ваши действия подпадают под статью УК? Вы думали об этом?
— Закон в России… Справедливость превыше закона. Божья правда превыше справедливости. Мы что, европейцы, что ли, какие-то? Ой, закон, закон, закон… Плевать на этот закон! Справедливость и божья правда превыше. Я считаю, что справедливость на моей стороне. А может, и божья правда — узнаем, когда я умру. Закон… Какой вздор!
На вопрос, вернется ли он обратно, Игорь отвечает: «Да, хотел бы. Но пока все время нахожу отмазки, чтобы этого не делать».
© «Сноб»
Originally published at Ardet Verbum. You can comment here or there.
no subject
Да о чём с вами говорить.... тьфу.
no subject
no subject
Чума на ваши дома.
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
Какие ваши доказательства?
Армии РФ на Украине нет. Оружие РФ никому не поставляет. Вы же не думали что тут дурачки? Пожайлуста номера изделий, у нас все записано, есть архивы. Предявите номера техники и оружия которые поставила РФ, номера двигателей, маркировку ракет и РПГ. И имейте это пожайлуста в наличии. А то ваш Петя корочками паспартов махал, а данныеиз них на запрос МИДа РФ отказались предоставить.
no subject
да ты охуел, портянка - попроси у куратора новую методичку и пошёл отсюда нахуй :)